Интервью c Хаяо Миядзаки
Легендарный режиссёр рассказывает об уходе из кино и о своем наиболее спорном анимационном произведении «Ветер крепчает».
За прошедшие годы о Хаяо Миядзаки было написано много. Поклонники его творчества говорят о нем с уважением. Богатство персонажей, красота их дизайна, темы, лежащие в основе их историй - всё это всего лишь намекает на сложность его работ, которые последовательно бьют рекорды по кассовым сборам в Японии, а «Унесённые призраками» даже получают Оскар в номинации "Лучший анимационный полнометражный фильм". Добавьте к этому его прошлогоднее заявление об уходе, и тогда станет понятным все то волнение, что происходит вокруг его новой и предположительно последней работы «Ветер крепчает».
Во многих отношениях «Ветер крепчает» сильно отличается от остальных работ Миядзаки как своей историей, так и спорами, которые он породил по всей Японии. Произведение основано на реальной истории японского авиаконструктора Дзиро Хорикоси. Это история его триумфа и его трагедии, а также трагическая история любви и беглый взгляд на японское общество времён Второй мировой войны.
Номинированный на Оскар, «Ветер Крепчает» начали показывать в США в конце февраля 2014 года. На прошлой неделе я имел честь беседовать с режиссером, который поделился своими мыслями о том, почему он выбрал эту необычную историю, ожидал ли он бурных обсуждений его картины в Японии, а также о наиболее сложных проблемах, с которыми ему пришлось столкнуться при его создании.
All images © 2013 Nibariki - GNDHDDTK
Дэн Сарто: Почему Вы решили рассказать именно эту историю? Что привлекло Вас в ней и что заставило создать как мангу, так и сам полнометражный фильм?
Хаяо Миядзаки: Сначала я нарисовал мангу - просто для себя, как хобби. Мой продюссер, господин Сузуки, взглянув на нее, сказал: «Почему ты не сделаешь фильм об этом?» Это и послужило началом. Но потом я много раз отказывался, говоря: «Из этого не получится хорошего фильма», ведь в нём не будет детей. Этот фильм будет больше ориентирован на взрослых.
Также сотрудники студии "Гибли" были плохо знакомы с историей. Мне казалось, что обучить их истории будет действительно трудно. Я думал, что на это уйдёт много времени, и рисовать старые самолёты будет непросто.
Но, продолжив обсуждения с нашим продюсером, мы пришли к заключению, что сможем превратить этот сюжет в фильм.
ДС: Что именно в этой истории привлекло Вас так сильно, что Вы решили сделать о ней фильм?
ХМ: Поскольку я был маленьким, я запомнил только последние годы Второй мировой войны. Период до вступления Японии в войну - это период жизни моих родителей. Все это серого цвета для меня. Я не знал, что случилось. Я многое не знал о том периоде. Дзиро Хорикоси и Хори Татсуо были интересными для меня людьми. В то время с ними происходили очень грустные события. Им пришлось пережить страшную трагедию, именно поэтому один из них и стал главным героем моего фильма.
ДС: Изначально Вы не хотели снимать этот фильм, потому что в нём отсутствовали дети, но теперь, после того, как Вы сняли его, как Вы думаете, понравится ли он детям? Есть ли в нём послание не только для взрослых, но и для детей?
ХМ: Кое-кто из сотрудников студии упоминал, что даже если дети не поймут этот фильм сейчас, то непременно настанет день, когда это произойдёт. Они запомнят его и поймут. Я как-то говорил коллегам, что в некотором смысле мы копаем себе могилы, создавая этот фильм [смеётся].
ДС: Могу с уверенностью сказать, что Вы не выкопали ни одной могилы, создав этот фильм. С какими самыми большими сложностями Вам пришлось столкнуться как режиссёру и всей студии в целом при создании этого фильма?
ХМ: В фильме показывается другое время, абсолютно отличное от того, в котором мы живём сейчас; и другие люди. Японцы того возраста в то время вели себя намного более вежливо, чем сейчас. Нам было нужно снова изучить детали жизни того времени. Как сидеть на татами, например. Как ходить в кимоно. Мы использовали множество старых фотографий в качестве примеров. Нам было нужно представить себе, как выглядела Япония, когда воздух не был так сильно загрязнён, как сейчас. Это были самые серьёзные трудности, которые нам пришлось преодолеть при создании фильма.
Если же говорить обо мне, к сорока годам я уже создал всё, что я хотел создать, когда был ребёнком. В некотором смысле я уже достиг того, чего хотел. После этого самым трудным было найти хорошую тему для нового фильма. Это было словно блуждание по тёмной комнате - без малейшего представления куда идти.
ДС: Уверен, Вам задавали этот вопрос уже тысячу раз за последние несколько месяцев, так что я извиняюсь за то, что буду 1001, кто задаст его снова. Я читал, что это Ваш последний фильм и что после него Вы уходите. Я также читал, что это не последний Ваш фильм и что Вы не уходите. Так это последний Ваш фильм? Вы уходите?
ХМ: Мне не следовало давать ту пресс-конференцию, где я сказал всем, что собираюсь уходить. Ближайшие друзья не верят мне [смеётся]. Я не думал, что «Ветер Крепчает» будет моим последним фильмом, когда начинал его создание. Это случилось после окончания производства - я подумал: «ОК, это будет мой последний фильм».
ДС: Этот фильм вызвал массу споров. Вас обвиняли как в промилитаризме, так и в антимилитаризме; в том, что Ваш фильм восхваляет человека, который создавал орудия войны. В Японии Вас критиковали как либералы, так и консерваторы. Когда Вы приняли решение создать этот фильм, Вы предвидели такую реакцию?
ХМ: В определённом смысле да. Но с другой стороны, я думал, что споры и дискуссии зайдут гораздо глубже. Я думал о том, как мы должны встречать те хаотичные события, которые происходят сегодня, как мы должны жить в такое сложное время. Я думал, что обсуждение будет более глубоким именно в этом ключе.
Я против использования ядерной энергии. Но когда я увидел пресс-конференцию с инженерами, работающими на АЭС Фукусима, услышал их ответы на вопросы, я увидел в них тот же тип чистоты души, что я видел в Дзиро Хорикоси в фильме. Проблемы нашей цивилизации настолько сложны, что мы не можем просто поставить галочку в кружке и твердо сказать «да» или «нет».
ДС: Ваши фильмы бьют кассовые рекорды в Японии, но имеют разную степень успеха в США, что частично вызванно проблемами с дубляжом и дистрибьюцией. Но также было отмечено, что аудитория в США нашла Ваших персонажей морально неоднозначными. Хорошие парни не всегда хорошие, плохие парни не всегда плохие. Аудитория в США ищет чёрное и белое, простые и понятные моральные решения. Как Вы думаете, понимают ли американские зрители Ваши фильмы и способны ли они проникнуться рассказанной Вами историей?
ХМ: Американцы понимают мои фильмы по-разному. Я никогда не хотел создавать фильмы, о котором зритель мог бы легко сказать: «Это да», или: «Это нет», или просто поставить галочку в кружке. События всегда сложны и неоднозначны. Так же как и сам сюжет. Мы не можем просто сказать «да» или «нет», когда смотрим на подобные вещи в реальной жизни.
Я чувствую любовь и великодушие со стороны американских зрителей, поскольку, имея свой взгляд на события той войны, они все же смотрят фильм. Он создан в Японии. Мы сражались против вас во Второй мировой войне. Я благодарен вам за то, что вы посмотрели мой фильм.
ДС: Какая часть творческого процесса даёт Вам наибольшее личное удовлетворение?
ХМ: Больше всего меня радует, когда мои сотрудники делают хорошую работу. Когда изображение или сцена выполнена хорошо, я очень счастлив.
ДС: Думаете ли Вы, что большие анимационные студии принимают на себя достаточно риска в попытках рассказать свою историю?
ХМ: Опираясь на свой опыт, я скажу, что не стоит делать студию слишком большой. Вам нужно создать меньше фильмов. Я думаю, мой продюсер согласится с этим. Создание большого количества фильмов поставит вас в тревожную ситуацию. Старайтесь быть скромнее. Сейчас студия "Гибли" слишком большая. Я думаю, ста сотрудников было бы достаточно. Когда мы начали использовать компьютеры, наш штат вырос. У нас не было иного выбора, кроме как расти. Вы нанимаете больше людей, вам требуется больше денег, вам нужно снимать больше фильмов.
Когда я встречаюсь с друзьями из Aardman Animations в Великобритании, они говорят мне, как сильно мечтают вернуться в свой гараж, где вдвоем начинали создавать анимацию.
ДС: Когда вы начали использовать компьютеры в студии, Вы рассматривали возможность работы с компьютерной графикой или в 3D?
ХМ: Я могу создавать анимацию только в 2D. У меня нет другого выбора. Я даже не знаю, как пользоваться смартфоном.
ДС: Оглядываясь назад на Вашу карьеру, на проделанную работу, есть ли что-то, что Вам больше всего нравится?
ХМ: Да, есть пара вещей. Прежде всего я аниматор. Есть несколько созданных мною сцен, которые мне очень нравятся; я создал их, когда еще не был режиссёром. Было очень здорово работать аниматором. Режиссёр вынужден думать о более глобальных вещах. Быть режиссёром весьма непросто.
ДС: Что Вы сделаете, когда уйдёте на пенсию?
ХМ: Я продолжу делать то, что делаю каждый день. Есть проекты выставок, которые необходимо провести в музее "Гибли", а также есть короткометражные фильмы, которые мы показываем только в музее. Также я продолжу работать над мангой, которую делаю ради удовольствия. Я буду занят, как и всегда.
ДС: Есть ли у Вас какие-либо напутствия следующему поколению аниматоров?
ХМ: Не следуйте по чужому пути, старайтесь найти свой.
Дэн Сарто - издатель и главный редактор Animation World Network.